По следам крестьянского восстания

В конце января 1921 года в Ишимском уезде вспыхнуло массовое крестьянское восстание, вскоре охватившее огромную территорию – от Салехарда на севере до Казахстана на юге, от станции Тугулым на западе до Сургута на востоке. Советские историки, традиционно подходя к восстанию с классовых марксистских позиций, расценивали его как кулацко-эсеровский мятеж. За последние десятилетия его оценка кардинально изменилась – значительно расширились и углубились представления о трагических событиях 1921 года в Западной Сибири.

Прошло уже сто лет. Но до сих пор наш край хранит на себе отпечаток той страшной ночи. До сих пор жива память об этом историческом событии. И как напоминание потомкам – существующие по сей день братские могилы…

Основным мотивом массового крестьянского антикоммунистического движения стала доведённая до крайности система чрезвычайных мер "военного коммунизма", жестокие, репрессивные формы и методы претворения большевистской продовольственной политики в деревне, преступления продовольственных работников. Можно утверждать, что в повстанческом движении в годы Гражданской войны крестьянство отстаивало свои права на существование, а подчас и коллективно противостояло угрозе голода, пыталось воссоздать свою собственную, народную, крестьянскую власть.

По декрету Совнаркома с 20 июня 1920 по 1 марта 1921 года шесть сибирских губерний (Иркутская, Енисейская, Томская, Омская, Алтайская, Семипалатинская) и Тюменская, входившая в Уральскую область, должны были сдать 116 млн пудов хлеба, что составляло одну треть общегосударственного задания. Крестьяне обязывались сдать зерно, мясо, масло, яйца, картофель, овощи, кожи, шерсть, табак, рога, копыта и многое другое – всего на них распространялось 37 развёрсток. Кроме того, всё трудовое население с 18 до 50 лет должно было исполнять различные повинности: рубить и вывозить лес, поставлять подводы и т.д. За уклонение предусматривались строгие меры наказания вплоть до ареста и отправки на принудительные работы. Виновные в срыве развёрстки карались конфискацией имущества и заключением в концентрационные лагеря как изменники делу революции.

"…Продовольственная развёрстка в Тюменской губернии проходила в особо сложных условиях. Недовольство крестьян особенно усилилось осенью и зимой 1920 года, когда в уезды были направлены продотряды... Положение осложнялось из-за крупных просчётов и ошибок, допущенных при развёрстке хлеба по уездам и волостям. 1920 год для ряда уездов был малоурожайным. Поэтому вся тяжесть продразвёрстки пала на сравнительно благополучные Ишимский и Ялуторовский уезды. Из 3,3 млн пудов продовольственного хлеба, развёрстанных на всю губернию, 2,7 млн пудов пришлось на один Ишимский уезд. Этот же уезд должен был дать 2,7 млн пудов (из 4 млн на губернию) фуражного зерна. Такого количества хлебных излишков в Ишимском уезде не было. Часто грубо нарушался классовый принцип обложения – развёрстка на бедняцкие и середняцкие хозяйства приходилась в том же размере, что и на хозяйства зажиточных крестьян и кулаков... Получив задание, отдельные продработники стремились выполнить его любой ценой, допускали чрезмерную жестокость, нарушали революционную законность…" (Из статьи Д.И. Копылова "Тюменские коммунисты в борьбе за переход к новой экономической политике" (1921-1923 гг.))

И.В. Курышев в статье "Крестьянское восстание в Ишимском уезде: облик и поведение участников" (Краеведческий альманах, 2001 г.) пишет: "…На территории, охваченной разгорающимся крестьянским восстанием, прослеживается стремление крестьян предотвратить угрозу голода, законным путём покончить с неправомерными действиями по выполнению государственной развёрстки".

Разгоревшаяся повстанческая борьба носила стихийный характер и отличалась жестокостью и непримиримостью. Жестокость и насилие по отношению друг к другу проявляли обе противоборствующие стороны – и крестьяне, и коммунисты. В период восстания повстанцами были разграблены и уничтожены ссыппункты, почты, волостные канцелярии, коммуны, кооперативы и артели, угнано и убито множество лошадей, свиней, коров, овец, разграблены сельские школы и библиотеки. Прервано железнодорожное сообщение на участках Тюмень–Называевская, Челябинск–Омск, выведена из строя телеграфная связь…

В ночь на 6 февраля весь север Ишимского уезда оказался охваченным мятежом, в ближайшие дни он быстро распространился по другим районам.

"…На территории нашего района мятеж дал о себе знать почти одновременно во всех сёлах в ночь с 7 на 8 февраля 1921 года. Начались аресты, в первую очередь, коммунистов, руководителей Совдепов, комсомольцев, сочувствующих и членов их семей, так как они были проводниками решений центральной власти, власти большевиков. В эту ночь и последовавший день остались в живых лишь те, кто по каким-либо причинам отсутствовал дома. В первый же день были арестованы Юргинские коммунисты Фёдор Сидорович Коровин – организатор и руководитель первой коммуны "Северное Сияние", Владимир Матвеевич Шайкин, П.Г. Глухих, К.И. Сотников, Сидоров и другие активисты, председатель Володинского ревкома Пётр Иванович Дерябин, секретарь партячейки Я.А. Кульнев, А.М. Дегтярёв, которых пригнали в Юргу. Всех арестованных бросили в холодный подвал.

Федор Сидорович Коровин

Среди арестованных оказался и член партии большевиков с августа 1920 года, директор Юргинской средней школы Сергей Михайлович Фёдоров с женой Ольгой Ивановной.

Он накануне вернулся из Ялуторовска с профсоюзной конференции работников просвещения. Потом бандиты отпустили его жену, так как она ждала ребёнка и этим сохранила себе жизнь. Утром арестованных – полураздетых, голодных и избитых – погнали в сторону Северо-Плетнёво, Агарака, подальше от линии железной дороги, откуда могли появиться регулярные части Красной армии. И по пути следования их не оставляли в покое, вымещая на них накопившуюся злобу, издевались и избивали, многие уже были обморожены.

После ночёвки в Лабино кровавый путь продолжился, сразу за селом был убит старик Токарев. Чуть дальше, возможно в районе деревни Шевелёвой, одновременно пали от рук бандитов П.Г. Глухих и В.М. Шайкин, а под Северо-Плетнёво зверски убили С.М. Фёдорова и многих других. Тело Фёдорова было сплошь в синяках, а череп разможжен в нескольких местах. Опознан он был родственниками только по одежде.

Разгул зверств и убийств особенно наблюдался в Агараке и Северо-Плетнёво, где всем заправляла банда, возглавляемая Ганькой Зломановым, оставляя в каждой деревне казнённых, расстрелянных и изувеченных. Эта банда была организованной, многочисленной, и район её действия распространялся на всю территорию современного нашего района. И, надо сказать, что её главарь продержался очень долгое время.

В Агараке аресты продолжались и днём. Мятежники пришли прямо в ревком, арестовали всех, кто там находился, остальных – на дому. Арестованных агаракцев и привозимых из других сёл кидали в подвал своего штаба, который находился в здании бывшей старой школы. Из Агарака в сторону Северо-Плетнёво была отправлена большая группа активистов, но ни один человек не дошёл до места. Первым был убит в урочище Путиловка Николай Егорович Старцев, убивали стягами, пиками, топорами. Судьбу отца разделил и его сын Александр. Паренёк с группой разведчиков шёл на соединение с красноармейцами, шедшими на подавление банды, но попал в засаду в районе д. Сосновка, был ранен и привезён в Агарак, где во дворе отцовского дома был зарублен шашками. В честь отца и сына одна из улиц села носит имя Старцевых.

В район названных сёл прибыл на борьбу с бандой Зломанова отряд красноармейцев под командованием Тюменцева, они отличались находчивостью, смелостью, но их было меньше, чем бандитов. Большинство из них погибло. После подавления мятежников вместе с 36 активистами бойцы были захоронены в братской могиле в с. Агарак. Здесь же покоится прах членов коммуны "Северное Сияние" Широбокова, Тихона Катушкова, Тихона Коровина, братьев Анисимовых, Володинцева, Я.А. Кульнева, П.К. Замятина, А.М. Дегтярёва, П.И. Дерябина.

В Северо-Плетнёво была зверски убита замечательная учительница школы Евфалия Васильевна Шаронова. Она родилась в 1884 году в Ишиме". (Из статьи А.Я. Быкова "Мы – Иваны непомнящие?" (газета "Призыв" 7.02.1996 года))

Ожесточённость озлобленных крестьян, причастных к повстанческому движению, порой принимала болезненный характер. Как и во всяком стихийном народном движении, в мятеже 1921 года была велика роль толпы, таившей в себе стадные чувства, разрушительные и низменные инстинкты. Вот что впоследствии вспоминали очевидцы событий и старожилы.

Стефания Самарина (Попова), комсомолка 20-х годов: "…Мы, комсомольцы села Володино, в своём народном доме ставили спектакль "Враги" по пьесе Горького. В 11 часов вечера 7 февраля в зале мы увидели странное движение – к нам на сцену поднялись какие-то молодчики, вооружённые пиками и берданами, и объявили: "Вы, чёртовы коммунята, арестованы", – побили нас, закрыли в народном доме, выставили караул.

В эту ночь арестовали всех местных коммунистов и их семьи (Замятины, Поповы, Кульневы, Широбоковы), словом, с детьми вместе было около пятидесяти человек. В нашей семье было арестовано восемь человек. Утром под конвоем нас отправили в Тобольскую каторжную тюрьму. Вели нас зимником, через сёла, боялись погони красных.

По прибытии в Тобольск эсер Желтковский объявил: "Вы – проклятое отродье, мы вас будем уничтожать, построим советскую власть без коммунистов". Детей от 3 до 7 лет забрали и отправили в приюты (у моей мамы малолетних детей было пять – Аня, Вася, Вера, Ваня, Нина). А нас, взрослых, повели по камерам, где было битком набито людей... Питание было скудным – 200 граммов гнилого хлеба, два-три стакана морковной бурды, холодный чай и голова ржавой селёдки.

Гоняли нас на пилку и колку дров, уборку туалетов. Ежедневно утром проверка и пение молитв, которых мы не знали и не хотели знать. В ночь на 20-е апреля нас должны были расстрелять, никто не спал, все ждали "страшного суда".

21 апреля мы услышали крики во дворе тюрьмы. Оказывается, мужчины уже вышли из камер и сбили замки. Часов в 10 утра Красная конница освободила всех нас. Во дворе уже шёл митинг, выступал моряк. За церковью мы обнаружили яму, полную трупов, в подвале церкви – следы насилия: кровавые верёвки, острые железные колья, горн, где нагревали железо и кололи наших. На животах замученных были надписи: продналог выполнен".

Варвара Смирнова, дочь Владимира Шайкина: "…В ночь с 7 на 8 февраля в Юрге начался кулацко-эсеровский мятеж. Одновременно все коммунисты села были арестованы, многие жестоко избиты. Владимира Шайкина арестовали утром 8 февраля на работе (две ночи перед арестом он не спал, ремонтировали оборудование мельницы). 10 февраля 1921 года он был убит в трёх километрах от деревни Лабино, по дороге в село Плетнёво. 19 февраля семья Шайкина была выселена из заводской квартиры и вместе с семьями коммунистов Глухова, Сошникова, Морковкина загнана в дом, в котором до революции жил волостной писарь. Более 20 человек женщин и детей жили в одной комнате, ничего не зная об участи арестованных мужей и отцов, с тревогой ожидая решения контрреволюционной власти о своей собственной судьбе.

В двадцатых числах февраля внезапный приход в Юргу отряда Красной армии положил конец власти кулацко-эсеровских мятежников. Большинство главарей были расстреляны, многие арестованы и отправлены в тюрьму. Только в день освобождения Юрги от кулацкой власти стало известно о гибели всех арестованных коммунистов".

"…Несмотря на разгром основных сил повстанческих армий, разрозненные формирования мятежников продолжали действовать до поздней осени 1921 года. Руководство оперативными действиями Красной армии отмечало, что в лесисто-болотистых пространствах бандиты, в совершенстве знающие местность, почти неуязвимы... Каждая банда имеет своё насиженное гнездо, куда возвращается после любых переходов, а местное крестьянство пополняет ряды этих формирований.

После жестокого подавления крестьянского восстания происходили самочинные расправы над освобождёнными из-под следствия повстанцами, их убийства со стороны милиции и коммунистических ячеек… Очевидно, что они обусловливались ненавистью, жаждой мести, незамедлительного наказания своих противников и неуверенностью в том, что органы Советской власти на местах это наказание осуществят в должной мере". (Из статьи И.В. Курышева "Крестьянское восстание в Ишимском уезде: облик и поведение участников" (Краеведческий альманах, 2001 г.))

Крестьянское восстание можно рассматривать как продолжение Гражданской войны – здесь не было ни правых, ни виноватых, зверства были с той и с другой стороны. Многих участников банд убили до суда, а тех, кого осудили, большей частью расстреляли в 1937 году. Их детей не призывали в армию – как детей бандитов.

В 1921 году волна крестьянских восстаний прокатилась по всей стране, произошёл вооружённый антикоммунистический мятеж моряков Кронштадта. Всё это заставило Советское правительство отказаться от политики "военного коммунизма" и перейти к НЭПу – заменить продразвёрстку продовольственным налогом...