С именем полного кавалера орденов Славы

24 февраля 2018 года – столетие со дня рождения нашего прославленного земляка, полного кавалера трёх орденов Боевой Славы, Василия Александровича Казанцева. Мне довелось лично знать и встречаться с героем-фронтовиком. Работала в Новотаповской школе, и на наши встречи в канун Дня Победы, на уроки Мужества мы всегда приглашали этого скромного интересного человека. Говоря с ним о войне, о чём-то житейском, я всегда думала подспудно: Господи, ведь это человек беспримерного мужества, живая легенда. Уникальность этого материала в том, что помимо музейных документов, воспоминаний земляков-новотаповцев, он написан по личным впечатлениям и встречам.

В солдатский строй

Сборы были короткими. Он взял с лавки собранный с вечера вещевой мешок. Перебросил на плечо. Чтобы сгладить тягостное, горестное прощание, спросил нарочито небрежно:

– Кирпичей что ли наложили? Говорил же, ничего не надо.

Потом спохватился: Дуняша не заслужила грубости. Исправился, сказал миролюбиво:

– Сало – это хорошо.

Василий – человек бывалый. Отслужил как надо в Красной армии. Осенью сорокового года вернулся со срочной службы на участок химлесхоза Коммунар. Пошёл работать в лес мастером подсочки. Места красивые: сосны стеной. Тогда и Дуняшу встретил. Поженились. А летом – снова повестка. В солдатский строй. Полгода всего-то и побыл дома. Нежностей не любил: дальние проводы – лишние слёзы, но теперь принял их покорно, словно знал, что вернётся не скоро.

– Я вернусь. Ты гляди тут, работой себя не изнуряй, – наказал жене, которая ждала ребёнка, их первенца.

Новобранцев направили в формировавшийся авиадесантный корпус. Учили владеть автоматом, минировать, прыгать с парашютом, не уставать в многодневных походах. С места учёбы Вася прислал домой фотокарточку: в солдатской гимнастёрке, крепкий, коренастый. Взгляд прямой и уверенный, но в глубине глаз угадывалась тревога, грусть человека, оторванного от родного дома. В письмах писал, что десантники – народ обученный, дружный, настырный. Техника – что надо. Уверял: Родину врагу не отдадут. Просил жену, если родится сын, назвать Николаем.

В боевой десант Василий не попал. В сорок втором из их корпуса сформировали стрелковую дивизию и отправили на передовую. Между собой солдаты обсуждали этот приказ: все стремились сражаться с врагом. Поскорей! Какая разница где. А навыки десантной подготовки не раз спасали в боях. Помогали справляться с трудными боевыми задачами. Опытного сапёра отправляли на самые сложные военные операции. А уж потом, за сапёром, шла в наступление пехота, отправлялась на задание разведка.

Арифметика первых боёв

Первое боевое крещение принял под Астраханью, когда дивизия вышла на оборонительные рубежи. Наши силы оказывали мощное сопротивление. Все парни молодые, необстрелянные, опыта маловато. Василий Александрович так вспоминал свой первый бой: "За два дня боёв от нашего полка, а в нём было до трёх тысяч бойцов, остался, мы позже узнали, 171 человек". Вот такая арифметика тех боёв на Волге.

Сам Василий "в рубашке родился" или сапёрная подготовка помогала, как знать. Он всегда помнил: сапёр ошибается только раз. Неужели не ошибался Казанцев? Всю войну – на переднем крае. Под прицельным огнём противника. Только однажды ошибка вышла, признавался потом ветеран. Только раз. Он безупречно владел искусством сапёра. А тогда готовились провести разведку боем. Надо было взять языка на высоте, занятой эсэсовцами. Сапёры готовили коридор на минном поле. Работали быстро, торопливо. Василию Казанцеву вдруг послышалось, что у кого-то сзади котелки побрякивают. Левой рукой погрозил: тише, мол. А на правую опёрся сильнее, чем обычно, и угодил на мину. Раздался взрыв. Не погиб, раз уж везучий! Контузило, да осколки попали в лицо и шею. Рота уж без него взяла высоту. А он – в госпиталь.

"Мин нет. Казанцев"

У Сиваша сержант Василий Казанцев воевал в качестве командира отделения минёров в составе 84 гвардейского полка. В те мартовские ночи 1944 года на простреливаемом вдоль и поперёк плацдарме на южном берегу сосредоточились наши войска для решительного удара по крымской группировке противника. Задачей сапёров было уничтожение минных полей врага, опоясывающих плацдарм.

Когда заговорили наши "катюши", отделение Казанцева обезвредило последние вражеские мины, открывая дорогу своим товарищам по оружию.

– Теперь наш путь на Севастополь! – сказал он бойцам.

Враг судорожно пытался задержать стремительное наступление советских войск. Преградой он решил сделать реку Бельбек, густо заминировав её южный берег.

Отделение Василия Казанцева днём и ночью занималось ликвидацией одного минного поля за другим. Падали с ног от усталости и нервного напряжения. Сами потом шутливо говорили:

– В Крыму мины рыли, как картошку.

Не могли допустить, чтобы гитлеровцы оторвались и ушли из Крыма.

9 мая 1944 года крымская группировка немецко-фашистской армии была разгромлена. Севастополь взяли штурмом. В штурме участвовали многие части и соединения: и моряки, и лётчики, и пехотинцы. С утра взяли Сапун-гору, а к ночи весь город.

– А вот до взятия города, – вспоминал Василий Александрович Казанцев, – была работёнка, да не один день: торопились очистить все подступы к Севастополю. Сапёрам тогда досталось. За месяц столько не пройдёшь ногами, сколько в те дни прополз на брюхе.

Отдыхали после тяжёлых боёв пехотинцы, танкисты, артиллеристы. Только минёры частей и соединений, вступивших в город, продолжали свою опасную работу: очищали Севастополь от мин.

Одна за другой на стенах появлялись надписи: "Проверено. Мин нет. Казанцев". Из Крыма путь кавалера ордена Славы III степени Василия Александровича Казанцева лежал на север, в Прибалтику. Когда эшелоны 84-го гвардейского полка прибыли сюда, на полях поспевали хлеба. Но не было слышно гула тракторов и косилок, как это обычно бывает в страду. Люди боялись подорваться на минах.

Враг не пройдёт

Вечером 15 августа 1944 года недалеко от переднего края 84-го гвардейского полка стали скапливаться в лесу вражеские танки. Они подходили по автомагистрали Тильзит – Шяуляй. Гитлеровцы готовились перейти в контрнаступление.

Казанцева вызвал командир полка Герой Советского Союза гвардии майор Шашура. Приказ был кратким: заминировать перекрёсток автомагистрали, находившийся в 50 метрах от расположившихся в лесу фашистов. Минировать приказали лично самому Казанцеву, не передоверять никому.

– И учти: разведка донесла, что первые шесть машин уже прут к перекрёстку и садят из своих пушек напропалую. Наши артиллеристы боятся лупануть по своим. Вся надежда на тебя.

Когда отделение сапёров пробралось к перекрёстку, танки, приближаясь, уже обстреливали шоссе из пулемётов, били из пушек по позициям, расположенным вдоль дороги.

Василий Александрович рисковал. Бойцы только подавали мины, а он один их ставил и маскировал. А танки рвались на предельной скорости. Вот головная машина уже у перекрёстка.

Взрыв. Другие разом отвернули и двинули в объезд. Но и там прогремело три взрыва. Опытный сапёр знал, что фашисты будут обязательно искать обходные пути. И перекрывал их. Артиллеристы подбили оставшиеся танки, которые метались по просёлочным дорогам. А по шоссе враг не прошёл.

…Читая в газетах о событиях постсоветских лет в Прибалтике, Василий Александрович не раз сокрушался: сколько наших солдат погибло за освобождение той земли, сколько крови пролито! Сам он раненный в Вильнюсе в госпитале лежал, там и Победу встречал. А оказался не освободителем, а оккупантом. Память-то какая короткая у людей…

Особое задание

В начале октября 1944 года наши войска, перейдя в наступление, гнали фашистов к границам Восточной Пруссии. С боем брали каждую высотку, улицу, дом. Каждую пядь земли. Казанцева срочно вызвали в штаб полка.

– Мы на машинах выбросили один батальон поближе к высоте, что у речки, ты знаешь это место. А взять эту проклятую гору не можем. Весь батальон лежит под огнём, а впереди мины.

– Когда идти?

– Сейчас, немедленно.

– Так ведь утро. Десять часов. Всё видно как на ладони. Хоть бы к вечеру, тогда уж наверняка.

– Я не понял Вас, младший сержант, – нахмурился майор. – Целый батальон лежит под огнём.

– Разрешите выполнять?

Начштаба не ответил, только кивнул. "Да что это я, – на бегу корил себя Казанцев. – В пререкания пустился, время теряю, когда целый батальон под огнём лежит".

Пошли вчетвером, самые лёгкие и ловкие. Стали пробираться слева, где кустарник погуще.

У самого края чудом сохранилась избёнка. Два пацана подбежали навстречу:

– Вот здесь можно пройти. Оттуда не стреляют. Оттуда нашу избу не видать.

Василий, кивнув ребятам, повёл сапёров круто влево, ближе к лесу. Оттуда поползли по минному полю. Раз не стреляют, значит, не заметили. Видать, не ожидали, что кто-то рискнёт появиться днём. А сапёры ползли от мины к мине…

Капитану Коняхину после завершения операции бойцы сдали 124 взрывателя. Значит, столько мин обезвредили. Но это было после.

Под конец, у проволочного заграждения, немцы сапёров заметили и открыли огонь. Казанцев ещё резал проволоку, когда осколки от мины ударили в кисть. Он тут же махнул рукой, и батальон поднялся в атаку.

Потом – госпиталь: "капитальный ремонт". Как-никак три ранения, контузия. А над страной уже звучали песни Победы. Василий Александрович Казанцев вернулся домой, на участок Мартовский, с тремя орденами Боевой Славы: I, II, III степеней. Полным кавалером солдатской славы.

Живая легенда

Новотаповцы хорошо знали и помнят отважного сапёра. Скромный по натуре, он никогда не носил орденов, не больно охоч был до воспоминаний о военном пути. А о нём писали в книгах и газетах. Снимали документальное кино. Был как-то сеанс в Новом Тапе. В клуб привезли какой-то новый фильм. В зале – народищу. Перед кинокартиной – журнал. Так называли короткие документальные, информационные, юмористические блоки. И вдруг: знакомое лицо – мастер ЛПХ Василий Александрович Казанцев. Боевой путь – кадры документальной хроники. Трудовые будни в Заводоуковском леспромхозе. Вот это да! Жили с ним на одной улице и знали всего лишь, что он участник войны. А Василий-то, какой герой! Киножурнал так и назывался "Солдатская слава".

Сорок лет без малого проработал Василий Александрович в лесной промышленности. Был слесарем, мастером. И тоже не без наград. После военных дорог ему не требовалось учиться работать, контролировать, руководить. Он всё делал мастерски.

Умер Василий Александрович в Тюмени, куда семья уехала из Нового Тапа в 1982 году.