Дороги, которые нас выбирают

Помните расхожую фразу: дороги, которые мы выбираем. А если не мы их, а они нас выбирают? Что ищем мы в этой жизни, к каким приобретениям стремимся? Да, это деликатное дело – ответить, зачем мы живём. Мне знаком человек, умный, яркий, который всё время стремился к своей высокой мечте, а его выбрала учительская профессия.

Помните расхожую фразу: дороги, которые мы выбираем. А если не мы их, а они нас выбирают? Что ищем мы в этой жизни, к каким приобретениям стремимся? Да, это деликатное дело – ответить, зачем мы живём. Мне знаком человек, умный, яркий, который всё время стремился к своей высокой мечте, а его выбрала учительская профессия.

– То, о чём Вы рассказали, очень интересно. Если нетрудно, можно подробнее.

Мой собеседник, Новомир Афанасьевич Семёнов, просияв грустной улыбкой, согласно кивает головой.

На сельской улице немноголюдно. Теплынь, редкая для конца лета. Обилие красок и света – глазам радостно. А мы уходим в разговоре в прошлое, погружаемся в мир сложных и поразительных событий. Поразительно и неординарно в его биографии очень многое, начиная с имени. Звучное, непривычное для слуха, оно от советских социалистических традиций называть детей в унисон с размахом "шагов саженьих" своей эпохи. Всё просто, как апельсин, на самом деле. Одноимённый колхоз "Новый мир" был в своё время в Большой Сосновке, а председателем его работал отец Афанасий Ефимович Семёнов. Надо ли объяснять, почему одного из братьев назвали Ким? В честь Коммунистического интернационала молодёжи.
Да и вся жизнь Новомира Афанасьевича, который мне хорошо знаком по его учительской работе, полна сложных перипетий. Все привыкли думать, что в нашем недавнем прошлом справедливой критике было достойное внимание, что она поощрялась на самом высоком уровне. Думал так и Новомир Афанасьевич, человек с безупречной репутацией честного, порядочного человека, для которого понятия честь и совесть не были абстрактными. Смелость в направленном мировоззренческом поиске.

– Это до войны было. Я ждал масштабных, под стать нашему времени, устремлённых к преобразованию людей и общества, перемен.

– Сколько лет Вам было тогда?

– Шестнадцать-семнадцать. Наше поколение жило мощным созидательным подъёмом. Отец меня всегда учил быть смелым и решительным. Сам был таким, – я слушаю Новомира Афанасьевича и передо мной возникает ещё одна яркая история жизни, неотъемлемая от истории Родины.

Он родился в Большой Сосновке, населённом пункте нашего района, которого давно нет. Была такая деревня между Агараком и Лабино в месте слияния двух речушек. Семья занимала бывший купеческий дом – большой, крестовой. У Афанасия Ефимовича и Анны Пахомовны было пятеро детей. Отец и мать – люди грамотные, образованные. Он председатель колхоза, сельсовета. Она работала воспитателем в детском саду. Много книг в доме. Любимое занятие – чтение. Кипень черёмуховых садов, сосны, подпирающие небо. Здесь начнётся биография этого приветливого паренька с не устающими улыбаться чёрными глазами.

Война началась – он закончил шесть классов в Агаракской школе. Отца призвали на фронт. Мастер на все руки, он и солдатом был хоть куда, настоящим бойцом. Мама в войну работала на почте. Главной новостью каждого дня были сообщения по радио и письма от отца. Он воевал на южной Украине. Был зенитчиком-артиллеристом. Новомир, как и все в семье, с нетерпением ждал весточек от него. Его интересовало всё: где воюет отец, что думает о конце войны, скоро ли, будет ли победа. Впрочем, последний вопрос он ставил в своих письмах чисто риторически. Был убеждён: обязательно победят. И писал отцу, не ленился.

Для самого Новомира нелёгкими были эти годы. Росли заботы о семье. На него свалилась вся мужская работа по дому. Допоздна в МТС, где на смену ушедшим воевать отцам пришли подростки и женщины. В деревянном здании базировалась тракторная бригада: слабосильные ХТЗ и СТЗ. Пытались вдохнуть вторую жизнь в старенькую технику. Академий никто не кончал – все со школьной скамьи. Старики консультировали. Молодые слушали, вникали и старались. По четырнадцать часов в страду. Учился Новомир ночами, упорно, настойчиво, а утром – в МТС.
Анна Пахомовна часто просила подсобить. Разнести письма, похоронки. До сих пор помнит Новомир, как ждали его в каждом доме. Подходит к избе – вся семья в окнах. А ему страшно до липкого пота – похоронку несёт. Одну, другую, третью. Едва закрывается дверь за ним – рёв за спиной. И он возвращается к матери на почту – голова ниже плеч. Иногда его просили прочитать письмо. Среди солдатских матерей не много было грамотных. Правда, делали это робко, не настойчиво. Новомир читал: так и так, "опустили гроб в могилу, молча постояв, простились с другом"… "В наших сердцах друзей-однополчан он всегда будет жить"…

Весь темп жизни военных лет был напряжённым. В мастерской с утра и до позднего вечера не закрывались двери. Помнит, как в разгар посевной он поздно пришёл с работы. Утром, как обычно, только сели за стол, как за окошком раздались крики. Даже через закрытые окна с улицы доносилось слово, которое то и дело повторяли: "Победа!". Новомир побежал в мастерскую. И там, и по дороге все делились этой радостной новостью. Многие от волнения, горя не могли говорить, многие обнимались, поздравляли друг друга.
А потом был ещё один знаменательный день. Вернулся с фронта отец – он закончил войну в Венгрии. И всё село собралось в их доме. Было шумно, весело и почему-то очень уютно. Афанасию Ефимовичу задавали вопросы, а он по-председательски грамотно отвечал. На плите стоял чайник, и Анна Пахомовна то и дело подливала воду. А односельчане во все глаза смотрели на долгожданного гостя, вернувшегося с большой войны.

Учился Новомир хорошо. В девятый класс пришёл учиться в Юргинскую школу и был избран секретарём комсомольской организации. Его гражданская позиция и бескомпромиссность определили дальнейший жизненный путь и круг непростых проблем. Предъявили счёт и заставили в одиночку их решать. Он не терпел хвастовства и очковтирательства. На комсомольских собраниях выступал обстоятельно и критично. "Не взирая на лица", как того требовал принцип демократического централизма. Критиковал решения обкома и райкома ВЛКСМ, где констатирующая часть длиннее постановляющей и много похвальбы. Указывал на недостатки. Требовал от других, как и от себя, полной самоотдачи. Возводил это в степень обязательного правила.

Отношение педагогов к его критике было, мягко говоря, не единодушным. Я вообще не помню в своей журналистской и комсомольской практике случая, когда бы судьба молодого человека так зависела от критики и бескомпромиссности. Новомира Семёнова освободили от обязанностей секретаря комсомольской организации. Буквально за несколько месяцев до окончания школы. До отчётно-выборного собрания. С формулировкой. И в характеристике указали на низкий идейно-политический уровень.

– Я, конечно, был против, – по лицу моего собеседника пробегает лёгкая тень. И глуховатым голосом он продолжает рассказ: – Аттестат зрелости у меня был хороший. И я поехал поступать в Северо-Кавказский горно-металлургический институт. Очень хотел стать геологом. И снова – проблемы. Успешно сдал экзамены, имел сильный проходной балл. Но приехала группа абитуриентов-фронтовиков, и их зачислили. А мне предложили другой факультет. Что было делать? Я согласился.
В общем-то, обычная история послевоенного студенчества. Отмена карточной системы. Вечерние прогулки по ларькам в поисках куска хлеба. Лекции заканчивались ближе к вечеру, ребята-первокурсники бежали в магазин, а хлеба не было – разбирали. Стоять с утра в очереди студенты не могли.
Успешно сдал летнюю сессию. Приехал домой. Отец, видя, как "постройнел" и осунулся сын, сказал:

– Каким ты будешь специалистом, если угробишь здоровье.

– Может, как-то втянусь? Выкарабкаюсь?

– Что значит как-то?

Так Новомир расстался с мечтой стать геологом. Остался в селе. Был воспитателем детского дома в Агараке, старшим пионервожатым. Даже успел до армии поработать заведующим и учителем Большесосновской школы. Ждал повестку военкомата. И теперь жил другой мечтой – о небе, о лётном училище.

Военкомат напомнил Новомиру Семёнову институт в горячую пору вступительных экзаменов. Такие же озадаченные группки ребят, озабоченные лица, обрывочные фразы. Радостные возгласы счастливчиков:

– Ура, мужики! В лётное училище иду!

Рослая фигура Новомира не впечатлила комиссию. Определили сразу:

– Здоровье подкачало. Из-за недостатка пищи? А среднее образование блестящее. Мог пойти и в лётное. К сожалению, с Вашими данными по здоровью только в танковое. Зря расстроился, зря. Место службы не выбирают. А проявить себя можно в любом роде войск, – военком словно прочитал мысли Новомира, который понял, что прощается с мечтой о небе.

Были трудности первых месяцев службы, ноги подкашивались от усталости. Но как эти трудности сплачивали солдат! Новомир сроднился душой с рокотом танковых лавин. Отлично окончил Саратовское танковое училище. Не без гордости рассказывает, что был направлен в звании лейтенанта для прохождения службы в так называемую оккупационную группу войск в Германии. Сам возмужал, стал образованнее, технически грамотнее. Вырос до той сложной техники, оружия, которые доверила ему страна. А по наследству от сибирской земли, от военных лет у него осталась хорошая черта – надёжность.

Военная служба заграницей была престижной. Новомир Афанасьевич ничуть не жалел, что не случилось поступить в лётное училище. Всё сложилось, как надо. Он в душе благодарил военкомат, направивший его в Саратовское танковое училище. И хотя военную службу лёгкой не назовёшь, полюбил её и намеревался остаться на сверхсрочную. Боеготовность Советской армии была гарантом надёжности. Но дома, в Сибири, тяжело заболел Афанасий Ефимович. Брат написал: "Отец при смерти. Приезжай, старлей". Конечно, Новомир сразу купил билет. Всё решил для себя. И целых тридцать дней пробыл при военкомате в Новосибирске, добиваясь разрешения уйти в запас!

Так путь к профессии продолжился в новом качестве. Новомир Афанасьевич вернулся к доармейской стезе. Устроился военруком в Северо-Плетнёвскую школу. Поступил учиться на заочное отделение педагогического института. Окончив его, работал директором, преподавал физику, математику, астрономию. Начинал в маленьком деревянном здании. Сегодня школа – украшение села. Деревья, которые сажали вместе с учениками, выросли, и красивый яблоневый сад радует душу ветерана труда. Как человек, активно не принимающий похвальбы ни в каком качестве, он скромно говорит о себе:

– Работал как все, много и добросовестно.

Волей судьбы его профессиональный путь успешно состоялся в школе. Новомир Афанасьевич имеет почётные грамоты за свой труд. А главное – навсегда останется в благодарной памяти учеников. Не одного поколения североплетнёвцев.

Я спрашиваю, как сложилось с личным.

– Двое детей: сын и дочь. Четверо внуков. Жена Тамара Нифонтовна в прошлом работник торговли. Всё, как надо. Всё хорошо.

Словом, хорошо чувствует себя в том прекрасном золотом возрасте, "когда неудачи не вгоняют в уныние, а удачи не кружат голову".