Были выплаканы слёзы
Кто-то вспоминает июньский рассвет 41-го, когда гитлеровская Германия напала на Советский Союз: фашистская авиация без всякого объявления войны, нарушив пакт о ненападении, нанесла массированный удар по аэродромам, железнодорожным узлам, военно-морским базам, военным частям и многим городам – на глубину до 300 километров от государственной границы. В эти секунды выражаем скорбь по всем, кто погиб за свободу и независимость Родины.
День памяти и скорби – памятная дата России, которая приурочена к дате начала Великой Отечественной войны. Это дань памяти её жертвам, а также жертвам всех войн за свободу и независимость России. Во всех уголках страны – будь то город-миллионник или насчитывающее две-три сотни жителей село – 22 июня проходят митинги, по всей стране объявляется минута молчания. Метроном отсчитывает шестьдесят секунд скорби…
Мы склоняем головы перед бессмертным подвигом ветеранов, в числе которых Пётр Аксёнов – пулемётчик 11 гвардейского стрелкового полка, награждённый медалью "За оборону Сталинграда", орденом Славы III степени. Материал о Петре Фёдоровиче, написанный сыном, Михаилом Аксёновым из Шипаково, и опубликованный в своё время в районной газете, хранится в электронном виде сотрудниками Юргинского краеведческого музея. Не могла не процитировать несколько моментов из рассказа фронтовика, записанного Михаилом Петровичем.
"…Многие просились на фронт, уходили с маршевыми ротами. В Сталинград я попал, когда наши войска занимали оборону вдоль Волги. Бомбёжки, обстрелы, атаки… Это был ад! Кто не верил в Бога – стал верить. Сколько патронов сжёг из своего пулемёта – не сосчитать. Сколько там ребят полегло – жутко вспомнить. Через фронт летели с десяток ночных бомбардировщиков, а возвращались единицы.
…Осенью 1943 года стояли в обороне. На рассвете я и мой товарищ, только что призванный на фронт восемнадцатилетний парнишка, сменяли дозор, который находился в окопе в трёхстах метрах от наших траншей. Передохнули, устроились удобнее, проверили пулемёт, разложили запасные диски. "Дядя Петя, а дядя Петя (мне тогда 32 года было), – теребит меня паренёк, – можно мне на немцев посмотреть? Я потихоньку". "Сиди, – говорю, – успеешь насмотреться". Немного погодя, полез за сухарём в карман. Отвернулся всего на несколько секунд, а он в это время из окопа выглянул. Раздался хлопок, повалился он на меня. Разрывная пуля в лоб. Снайпер! Второго напарника, такого же мальчишку, потерял в Латвии.
…А раз после тяжёлого боя прислали пополнение – несколько человек туркменов и узбеков. Они периодически молились. Ладно бы собирались только в часы молитвы. Нет! Обстрел или бомбёжка начинается, они соберутся в траншее в кучку и молятся. Сколько раз командир их ругал, объяснял, что при обстреле надо рассредотачиваться, – всё впустую. Попала мина в воронку бомбы, там их и похоронили. Так что, сынок, на фронте всякая смерть бывала. Я вот четыре раза раненый, а Бог меня хранил, живым домой вернул".
В каждой семье фронтовиков были свои подобные воспоминания. Шутка ли – счёт потерь в Великой Отечественной войне идёт не на один десяток миллионов! Сколько людей на самом деле потерял Советский Союз в той войне, до сих пор доподлинно неизвестно.
В очередной раз, слушая в такт с метрономом удары сердца, как молитву, повторю: если мы войну забудем…
