О Долге, Гуманизме, Памяти
Как давно это было. Воспитанники детских домов, эвакуированных в наш район из Ленинграда в 1941 году, успели повзрослеть и вырасти. В почтенном возрасте. Семьдесят лет как отгремели последние залпы. Много это или мало – семьдесят лет, – спрашиваю у ребят Юргинской средней школы, пришедших на урок Мужества. Это много – единодушно говорят они. Ведь почти нет живых свидетелей тех лет. Но трудное, суровое, милое, наивное, чистое время сибирской эвакуации ожило в памяти благодаря региональному издательскому проекту «Согретые Сибирью».
Я знаю, что в Юргинской школе теперь живёт традиция: в дни школьных торжеств ребята возлагают цветы к памятной доске "В честь подвига тюменцев", на котором женщина, заслонившая от беды детей. В 1941–1942 годах из блокадного Ленинграда в наш район было эвакуировано около восьмиста детей. Юргинские школьники знают о Ленинградской блокаде, помнят о подвиге тюменцев.
Я, работавшая вплотную в ленинградской теме, уже забыла многое: детали, цифры. Цифр было особенно много, ведь журналисты подняли документы государственных исторических архивов Омской и Тюменской областей, городов и районов региона. Но запомнила тот стопор в начале работы над проектом: далеко в памяти, нет свидетельств, нет очевидцев, "зацепиться" не за что. И ту радость, которую давали "раскопки" в теме. "Зацепилась" сердцем, и жизнь детей в Агаракском, Володинском, Бушуевском, Лабинском и Юргинском детских домах начала зажигаться светом в окнах, звучать песнями об артиллеристах, лётчиках, участниках испанских событий, самодеятельной ленинградской песней "Студенточка", запрыгала мячиком по школьному спортзалу, зашуршала листьями на осеннем пришкольном участке. Пронзила лучом военного прожектора из дали блокадных лет, разрезающим тьму над Невой, где по набережной тянулся печальный санный поезд: везли трупы горожан, своих, близких, и чужих, остатки деревянных заграждений для топки печей. А потом сотни подробностей вставали из рассказов юргинцев и архивных документов: ёлочные игрушки, сделанные своими руками из ваты и бумаги к новогодней ёлке, тулупы, собранные всей деревней, чтобы встретить на станции Омутинской поезд с детдомовцами, которых в Юргу доставляли подводами, печёнки, что запекались в походных кострах, деревенское лакомство военных лет из морковки - парёнки.
Значение проекта трудно переоценить. В книгах, издание двухтомное, такая кладезь наблюдений и чувств, которая живёт вместе с исторической памятью народа, составляет мировоззренческую основу и несёт воспитательный импульс!
"Они уезжали пассажирским поездом. Только немногие по урокам географии представляли, где Сибирь", – рассказываю я в главе "Юргинский район" о расселении ленинградцев в селе Бушуево. Сто двадцать детей, осиротевших во время войны. "Детским домом назывался большой деревянный двухэтажный дом. Деревенская ребятня любопытствующе приняла ленинградских детей.
Первое, что интересовало деревенских:
– А вы видели танки?
По этому поводу все здешние мальчишки просто обзавидовались – они не видели танков.
Деревня была до крайности раздетой и голодной, но ребята не унывали. Детский дом в селе был для них объектом особого интереса и неведомых им сведений о войне… Здесь были собраны дети-сироты от двух до четырнадцати лет. (Бушуевский детский дом, в отличие от других, принял детишек ясельного возраста). Педагогический коллектив, с обслуживающим персоналом, насчитывал 28 человек. Словом, свой мир, своё государство с большими и маленькими заботами. Городские дети особенно привязались к животным на подсобном хозяйстве, припасали немного каши для телят и хрюшек. Сибирская зима представлялась им суровой. Оказалось, что снег в Бушуево такой же, как в Ленинграде, пушистый, белый. А страшные сибирские морозы не вызывали даже насморка! Часть детей прибыли обмороженными из Ленинграда. Много потрясений пережили ленинградцы. И теперь грелись после катания на горке у тёплой печи, облепив её со всех сторон. "В такие минуты было как-то особенно покойно", – так я пишу о детском доме в Бушуево по воспоминаниям пионервожатой школы Валентины Яковлевны Коровиной, Нины Афанасьевны Анисимовой-Феоктистовой, которая работала здесь в войну прачкой. В большом котле – 120 вёдер – Нина Афанасьевна кипятила простыни и рубашки, стирала школьную форму и повседневную одежду. Колоссальный труд: столько воды надо было наносить из деревенского колодца каждый день. Впрочем, труд каждого в коллективе дома-интерната был большим и нелёгким.
Ленинградский детский дом в Бушуево, по данным музея школы, был расформирован в 50-х годах. Последним его директором работала Анисья Акимовна Шабанова. Очень немногих из воспитанников забирали родители, вернувшиеся с фронта. Все ждали с отчаянной надеждой, что за ними приедут из Ленинграда…
Большая объёмистая папка собралась по Агаракскому детскому дому, Лабинскому, Володинскому. По прошествии многих месяцев работы над проектом "дела давно минувших дней" мне стали близкими и ясными: педагоги, дети, их заботы и переживания, чувство защищённости.
Я вижу, что и мой сегодняшний рассказ понятен и близок сердцам моих слушателей. Судьба ленинградцев. Гражданский подвиг юргинцев, взявших на себя ответственность за ленинградское детство. Дети осмысливают суть сибирского характера. Каждый пришёл, смею надеяться, на нашей встрече к каким-то собственным открытиям.
Я радуюсь, что в разговоре с детьми могу задавать вопросы и слышать ответы ребят. И рассказывать, рассказывать. Называть конкретные имена и даты, могу со значительной долей определённости комментировать те или иные события тех лет. И видеть заинтересованные искренние глаза ребят в постижении важной темы Долга и Гуманизма. Благодарна профессии, что, как одна из авторов книги "Согретые Сибирью", сказала своё журналистское слово в этой не исследованной и неизвестной до проекта странице истории Великой Отечественной войны в нашем крае. Я не спешу ставить точку в этом повествовании. Мы продолжим ленинградскую тему на уроках Мужества. На уроках Памяти.
