Музей в солдатском чемодане

В 1941 году новобранцы уходили на фронт молодыми, а возвращались возмужавшими, пережившими ужас войны, смерть товарищей. Возвращались через столько лет! Не все. В сёлах каждый второй солдат не вернулся с фронта… В районном музее хранится фронтовой чемодан участника Великой Отечественной войны. С такими чемоданами возвращались домой солдаты.

Где-то в дальнем углу антресолей

Дерматиновый, пылью покрытый,

Чемоданчик потёртый, забытый.

В нём хранятся обрывки историй.

Т. Лаврова "Ода о старом чемодане"

Давайте откроем чемодан и заглянем внутрь. Этот фанерный чемоданчик принадлежал Николаю Ананьевичу Варавко. Он родился в 1921 году в Новой Деревне. На фронт был призван в 1941 году, стрелок. Награждён медалями "За отвагу", "За оборону Советского Заполярья", "За боевые заслуги", "За победу над Германией", орденом Отечественной войны. После войны Николай Ананьевич работал начальником паспортного стола, а с 1956 года – бухгалтером Юргинского механизированного лесхоза.

Что могло находиться в чемодане? С какими вещами солдаты возвращались с фронта? Здесь были собраны предметы, так или иначе связанные с солдатскими боевыми буднями: армейский котелок с фляжкой, гимнастёрка с погонами, фуражка, бритва, кружка, ложка, портсигар, мундштук, записная книжка, солдатский ремень… Документы, награды. Чем дальше от нас сороковые годы прошлого столетия, тем сложнее представить, как выживали солдаты в то нелёгкое время. Поэтому сегодня хочется вспомнить о таком важном стратегическом объекте времён Второй мировой войны – фронтовом быте солдат. Как жил солдат, в каких условиях воевал, как был одет, что ел, чем занимался в короткие передышки между боями – все эти вопросы важны, именно решением этих бытовых проблем обеспечивалась во многом победа над врагом.

Солдатская гимнастёрка Фёдора Захаровича Филатова, 1910 года рождения, д. Чуманова. Призван на фронт в 1941 году. Сержант. Награждён орденом Красной Звезды, двумя медалями "За отвагу". Многое в солдатском быту на фронте зависело от обмундирования. Только получив форму, новобранец чувствовал себя настоящим солдатом. А в холодные времена от формы зависело здоровье и самочувствие. Всё вещевое имущество солдата записывалось в красноармейскую книжку.

На начальном этапе войны солдаты носили гимнастёрку с отложным воротником, со специальными накладками в районе локтей. Обычно эти накладки делались из брезента. Гимнастёрка носилась со штанами, имеющими такие же брезентовые накладки в районе колен. На ногах – ботинки и обмотки. Именно они были главной проблемой солдат, особенно пехоты, так как именно этот род войск ходил в них. Они были неудобными, непрочными и тяжёлыми. Такой тип обуви был вызван экономией средств. После опубликования в 1939 году пакта "Молотов–Риббентроп" армия СССР за два года увеличилась до 5,5 млн человек. Обуть всех в сапоги было невозможно. Экономили на коже, ботинки шили из той же кирзы.

До 1943 года непременным атрибутом пехотинца была скатка через левое плечо. Это шинель, которую для мобильности скатывали и надевали так, чтобы солдат не испытывал неудобств при стрельбе. В остальных случаях скатка доставляла массу хлопот. Если летом при переходе пехоту атаковала немецкая авиация, то из-за скатки солдаты были видны на земле. Из-за неё невозможно было быстро убежать в поле или укрытие. А в окопе с ней было не повернуться – скатку сбрасывали под ноги.

У офицеров и солдат Красной армии было три типа униформы: повседневная, караульная и выходная, каждая из которых имела два варианта – летний и зимний. Летнюю униформу шили из хлопчатобумажной ткани, а зимнюю – из шерстяной, которая отличалась более насыщенным, тёмным цветом. Солдатский ремень красноармейца Филатова. Офицеры подпоясывались широким кожаным ремнём с латунной пряжкой, украшенной пятиконечной звездой. Солдаты же носили более простой ремень с открытой пряжкой. Поясной ремень мог служить для пристёгивания сумок для гранат, патронных сумок, чехлов фляги и пехотной лопаты. В полевых условиях солдаты и офицеры могли носить два типа гимнастёрок: повседневную и выходную. Вторым главным элементом униформы были шаровары, называемые галифе. Зимой военнослужащие носили шинель из коричневато-серого сукна.

На передовой бельё одно на всё время, да и помыться нет возможности. А во второй линии меняли нижнее бельё на чистое, особенно к концу войны. Верхняя одежда чистилась самим солдатом, за внешним видом которого строго следили старшие по званию, даже в боевых условиях солдат обязан был выглядеть опрятно.

В 1943 году Красная армия приняла новую униформу, кардинально отличавшуюся от использовавшейся до тех пор. Изменилась и система знаков различия. Новая гимнастёрка очень походила на ту, что использовалась в царской армии и имела воротник-стойку, застёгивающийся на две пуговицы. Главной отличительной чертой новой униформы стали погоны: полевые и повседневные. Полевые погоны изготавливали из ткани защитного цвета. На погонах возле пуговицы носили маленький значок, обозначающий род войск. Звание сержантов и старшин определялось по числу и ширине лычек на погонах.

Погоны старшего лейтенанта артиллерийского полка Владимира Егоровича Ореховского, 1921 года рождения. Ранен 23 января 1942 года во время сражения на Центральном Западном фронте, за населённым пунктом Чернушки. Имеется свидетельство о болезни, в котором сказано следующее: ранен в голову, правую ногу, контужен, перебита грудина при ударе тела об орудийный лафет… В военном билете значится: рядовой.

Бывало, что случались ошибки. Так, например, домой приходила похоронка на бойца, а он потом оказывался жив. Офицеры носили фуражку с чёрным кожаным подбородочным ремнём. Цвет околыша у фуражки зависел от рода войск. Зимой генералы и полковники РККА должны были носить папахи, а остальные офицеры получали обычные ушанки. Фуражку, как часть парадной формы, носили и солдаты. Фуражка в нашем чемодане также принадлежала Фёдору Захаровичу Филатову.

Офицеры использовали небольшую сумку, которую изготавливали из кожи или брезента. Имелось несколько типов таких сумок, некоторые из них носили через плечо, некоторые подвешивали к поясному ремню. Сверху у сумки располагался небольшой планшет. В полевых условиях он был для командира и сейфом для документов, и письменным столом. Но он же делал офицера приметной мишенью для противника. Так уже было заведено, что при первой опасности содержимое планшета старательно уничтожалось.

Солдатский рацион – вопрос первостепенный: голодный много не навоюет. Продовольственная проблема в армии решалась значительно лучше, чем в тылу, ведь вся страна работала в первую очередь для фронта. В Советской армии солдаты, ведущие наступательные действия, должны были принимать пищу два раза в сутки, с выдачей промежуточного пайка в виде хлеба и консервов. "Щи да каша – пища наша" – эта пословица точно характеризует паёк солдатских котелков первых месяцев войны. И, конечно же, лучший друг солдата – сухарь, любимое лакомство, особенно в походных условиях, например, на боевом марше. В военных частях горячая пища выдавалась утром, до рассвета, и вечером, после заката. Любимыми блюдами, которые готовились на полевой кухне, были жидкая каша с мясом, борщ, щи, тушёный картофель, гречка с мясом. Причём из мяса была преимущественно говядина, и употреблялась она в варёном или тушёном виде. Во время всей Великой Отечественной войны в Красной армии нормы выдачи продовольствия не пересматривались и не уменьшались. Исключение составил только Ленинградский фронт. Для проходивших лечение в госпиталях и санаториях предусматривались особые нормы питания.

Есть войны закон не новый:

В отступленье – ешь ты вдоволь,

В обороне – так и сяк,

В наступленье – натощак.

Это правило, выведенное героем поэмы А. Твардовского "Василий Тёркин", в основе своей подтверждается фронтовиками. Бывало и так, что полковая кухня отставала, и полк некоторое время находился перед перспективой голода. Чем ближе к фронту, тем меньше наблюдалась разница в питании солдат и офицеров. "Ели все из одного котла, и лейтенант с нами" – вспоминали многие.

Варили то, на что хватало продуктов, где-нибудь неподалёку, так, чтобы враг не смог увидеть кухонного дыма. А отмеряли каждому солдату по черпаку в котелок. Буханку хлеба резали двуручной пилой, потому что на морозе он превращался в лед. Бойцы прятали свою "пайку" под шинель, чтобы хоть немного согреть. Во время наступления выдавали сухой паёк – сухари или галеты, консервы, но они появились в рационе, когда американцы объявили о вступлении в войну и стали оказывать Советскому Союзу помощь. От питания, разумеется, зависело состояние здоровья. Первой военной весной, которая далась особенно трудно, в госпитали нередко привозили дистрофиков с "нулевым дыханием". Плохое питание обостряло хронические заболевания внутренних органов, вызывало распространение цинги и куриной слепоты. Писатель-фронтовик Д.А. Гранин свидетельствует, что под Ленинградом он сам и многие из его товарищей-ополченцев заболели цингой, у них стали выпадать зубы: "Мы пальцами вставляли их обратно. Иногда зубы приживались, и это была радость. Дёснами ведь не пожуёшь! Батальон целыми днями сосал хвойные противоцинготные брикетики, это немного помогало, укрепляло костную ткань".

Нередко бойцы получали посылки от совсем незнакомых им людей. Рацион фронтовиков от случая к случаю пополнялся боевыми трофеями, когда удавалось захватить походные кухни противника или запасы на складах. Некоторые продукты вызывали удивление. Таков был, к примеру, "какой-то гибрид мёда со сливочным маслом в больших брикетах" (советские солдаты делали из него сытные бутерброды), а также трофейный хлеб, запечатанный в прозрачную плёнку с обозначенной датой изготовления: 1937–1938 годы.

Универсальным питанием в суровых походных условиях служила картошка. "Наберём на первом попавшемся огороде картофеля и варим прямо в ведре, а потом садимся вокруг, как цыгане, и кушаем, кто руками, ножом, ложкой, а кто и просто палочкой". Картошку солдаты называли "благословенной".

Особенно трудно приходилось курившим: "Тяжело курящим было. Лучше ему хлеба не дай, чем папирос". Махорку и табак обычно по норме не выдавали, поскольку они поступали в мешках, а ставили открытые мешки на пунктах питания, и каждый военнослужащий набирал себе по потребности. Но много этого курева оставалось и обменивалось у местного населения на лук и чеснок, которые выдавались некурящим.

Классический пример солдатского фронтового творчества – самодельный алюминиевый портсигар с инициалами владельца – И.А. Ищенко.

Илья Ананьевич Ищенко родился 20 июля 1905 года в Новой Деревне. 29 июля 1938 года встретил бой у озера Хасан, а в 1939 году – на Халхин-Голе. Служил в 11-й армии пулемётчиком, после демобилизации работал шофёром в автоколонне. С первого до последнего дня Великой Отечественной войны находился в действующей армии. Командовал отделением. Воевал на Мурманском, Карельском, Волховском фронтах, участвовал в освобождении Ленинграда от блокады, прошёл через всю Европу, закончил войну в Германии у Бранденбургских ворот. В 1945 году участвовал в боях в Манчжурии и Корее. Трижды был ранен и контужен. Награждён орденом Красной Звезды, медалями "За оборону Советского Заполярья", "За отвагу", "За оборону Ленинграда", "За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.", "За победу над Японией", знаком "Гвардия".

Подобные портсигары бойцы, как правило, изготавливали из алюминиевой обшивки сбитых самолётов. Надписи на портсигарах свидетельствуют о нежелании человека исчезнуть бесследно. Поэтому свои имена бойцы не только вкладывали в медальоны, но и процарапывали на личных вещах, сделанных из нетленных материалов. Такие надписи встречаются на орденах, ложках, расчёсках и на портсигарах.

Котелок армейский – удобный, лёгкий, овальной формы, которая позволяет компактно разместить котелок в вещмешке. Он применяется для приготовления пищи на огне, а также для её хранения и транспортировки. Изготовлен из пищевого алюминия. При раздаче пищи в полевых условиях повар первое блюдо наливал в котелок, а второе блюдо и пайку хлеба накладывал в крышку.

В музее есть необычный солдатский котелок. На нём надпись: "Омская область, Юргинский район, Агаракский сельский совет, Коновалов И.В.". Оказывается, этого человека нет ни среди живых, ни среди погибших в "Книге памяти" и "Солдаты Победы". Имя этого бойца известно нам только благодаря надписи, процарапанной на котелке…

У каждого солдата были всегда с собой кружка и ложка, фронтовая фляжка. В письмах можно встретить описание не только обмундирования и снаряжения, выдаваемого солдатам, но и отзывы о нём: достоинства и недостатки, удобство, функциональность. "Выдали нам по десятку чёрных сухарей, чёрствых, как плитки столярного клея, кусковой сахар; котелки и махорку; звёздочки эмалевые к пилоткам, фляги для воды".

На новом месте каждый устраивался, как мог. В наступлении приходилось мокнуть в наспех вырытом окопчике и спать рядом с убитыми. Солдаты жили в окопе, месяцами не раздеваясь. Только переобуться могли. Сапог снял, портянку перемотал другим концом – она на ноге и подсохла.

Вот как описывает жилищные условия в апреле 1942 года боец Ленинградского фронта Иван Григорьевич Мельников: "Как приехали на место, сразу зарылись в землю, построили хороший блиндаж. Под землю ведёт отверстие, потом ступеньки земляные, на дверях плащ-палатка, внутри проход, а по бокам нары, покрытые соломой". Немцы повсеместно пользовались шерстяными одеялами, советские же солдаты обходились шинелью, она была с ними практически всё время – зимой на плечах, летом в скатке".

Условия боевых действий в первые годы войны, конечно, были тяжелейшие, ведь до битвы под Москвой на всех фронтах отходили, а при отходе просто невозможно было организовать нормальную полевую службу быта в подразделениях, ведущих боевые действия. Чуть ли не лучшим пунктом обогрева при боевых действиях считался костёр.

Много значили для бойцов на фронте письма из дома.

Не все солдаты получали их, и тогда, слушая чтение писем, присланных товарищам, каждый переживал прочитанное как родное. В ответ писали в основном об условиях фронтового быта, досуга, нехитрых солдатских развлечениях, друзьях и командирах. Письма из дома имели огромное значение для поддержания боевого духа солдат. Они являли собой единственную связующую нить с родными и близкими людьми:

"Люба! Передай папе, маме и Вале большой привет. Я обижаюсь на них за то, что не пишут. Быстрее и чаще пиши. Письма – это для меня то же, что для вас хлеб…"

"Пока же враг не разгромлен, буду только мысленно и в письмах разговаривать с вами. Любава, разговаривать в письмах, это очень хорошо, и ты должна это помнить. Ты ведь умеешь писать такие хорошие письма, пожалуйста, пиши чаще. Мамочка, ты также пиши в каждом письме побольше о себе, о ребятах. Всех вас, дорогие мои, прошу писать чаще, больше, помните, что каждая строчка из дому здесь, на фронте, что нектар, воодушевляющий на новые подвиги, новые усилия в борьбе, в работе…"

Не обходят фронтовики стороной в своих воспоминаниях моменты отдыха и досуга, такие, как приезды в боевые части агитбригад и оркестров в периоды затишья: "Раз или два в месяц в части корпуса наезжал фронтовой ансамбль песни и пляски. Случалось, что из Москвы прикатывали артисты. Тогда наши артисты и гости из столицы давали по нескольку концертов днём и вечером, чтобы как можно больше солдат и офицеров смогли приехать с передовой и посмотреть…". Настоящим праздником был приезд художественной самодеятельности. И не было более благодарного зрителя, чем солдат, которому, возможно, через несколько часов предстояло идти на смерть.

Специальная служба, обеспечивавшая фельдъегерско-почтовую связь в войсках, во время войны называлась полевой военной почтой и осуществляла почтовую связь воинских частей, кораблей, военно-учебных заведений и других учреждений Вооружённых сил СССР между собой, с организациями, учреждениями и предприятиями гражданских ведомств, а также с населением страны. Каждое личное почтовое отправление подлежало проверке службой военной цензуры. В личных письмах военнослужащих с фронта, из действующей армии отправителю воспрещалось указывать номера его войсковых соединений (бригады, дивизии, корпуса, армии), название фронта, области, города, местечка. Воспрещалось также называть имена и звания командиров, род войск, характер войсковой части и военной деятельности отправителя, виды вооружений и боевой техники. В связи с катастрофическим для страны началом войны, поражениями в Крыму и под Харьковом в мае-июне 1942 года специальными секретными распоряжениями воспрещалось в письмах описывать реальное положение дел на фронте, материально-бытовое обеспечение войск, положение и настроения гражданского населения.

Интересную информацию о жизни и быте солдат содержат такие источники информации, как воспоминания и фронтовые дневники, менее всего подверженные идеологическому влиянию.

Из дневника Н.А. Варавко:

"3.10.40 г. Расставание с родителями. Я иду в ряды РККА. Радостно. Попрощался с братьями Сергеем и Петром. Добирался до Новой Заимки. Лошадь устала, и я пошёл пешим. Опоздал немного. Баня. Посадка в вагон.

20.04.41 г. Расформирование эскадрона. Направлен на стажировку. Учёба. Дежурство по взводу.

22.06.41. Выехали в 3 часа на манёвры. Услышали выступление Молотова. Война. Забросили в тыл немцев. Задача – разгромить аэродром.

14.12.41. Тяжёлые дни. Обстановка сложная. Москва в окружении. Петрозаводск сдали. Зима и половина лета – без изменений.

12.09.42. Отступали ночью с гор. Бомбёжка, лежал без сознания.

22.03.43. Штыковой бой.

12.11.44. Изменения КП. Передвижения. Бомбёжки. Ехали двое суток через горы. Освободили русских пленных. Проехали немецкую оборону. Кругом трупы. Лошади убитые. Трофеи. Много пленных.

5.05.45. Большой поход по Норвегии. Вообще в жизни не приходилось видеть таких гор. Самый тяжёлый период. Мороз. Мозоли. Без сил. После перехода спал сутки и тут узнал о Победе…"

Многие фронтовики употребляли в своих письмах формулу "обут, одет и каждый день сыт", символизировавшую для них стабильность особого толка.

Полевые письма писали, как правило, в минуты затишья на листочках из обычной тетрадки, чаще всего химическим карандашом, смоченным слюной, на коленках, на пне, при свете лучины или луны. Написанные письма складывали по несложной схеме в "солдатский треугольник", указывали адрес назначения, вместо обратного адреса – номер воинской части либо номер полевой почты. Далее все письма в холщовых мешках отправлялись на попутном транспорте в тыл. Все полевые письма читались военными цензорами, поэтому заклеивать их было запрещено. Не всегда письма доходили до адресата, поэтому писали их очень часто. По статистике только одно из десяти, написанных солдатами за день писем, доходило до их родных. Получить "солдатский треугольник" было большим счастьем. А вот писем в конвертах люди с фронта получать боялись, так как в них присылались похоронки или извещения о том, что кто-то пропал без вести. Желающих работать почтальонами было мало, потому что необходимо было приносить людям как хорошие вести в конвертах, так и плохие. Полевые письма во время Великой Отечественной войны вселяли надежду на победу, на долгожданную встречу с близкими. Во многих семьях такие фронтовые треугольники до сих пор хранятся и перечитываются по многу раз.